В российском агросекторе используется 70% отечественных и белорусских тракторов, 70% кормоуборочных комбайнов, 80% зерноуборочных комбайнов. Остальной объем техники поставляется из-за рубежа, сообщил Минсельхоз. Возникающие сейчас вопросы с логистикой импортной сельхозтехники и комплектующих компании решают за счет оперативного изменения каналов поставок или переориентации на альтернативных поставщиков, уточняет агроведомство.
По данным консалтинговой группы «Текарт», к моменту вступления России в ВТО (август 2012 года) соотношение российской и импортной сельхозтехники составляло примерно 50/50. Без отсутствия заграждений доля зарубежных машин начала расти и достигала, по некоторым оценкам, 80%. Однако с 2014 года были приняты активные меры по поддержке российских производителей, и с тех пор производство увеличивалось на 20-30% в год, а доля импорта снижалась.
«Многие западные компании локализовались в России, чтобы участвовать в программах господдержки. В 2020 году, по оценке Минпромторга, российские производители занимали 54% рынка, в 2021-м, по данным ассоциации «Росспецмаш», 51%. Это снижение доли было связано с высокими темпами роста спроса, который отечественные производители, несмотря на увеличение выпуска на 46%, удовлетворить не могли», — рассказал представитель «Текарта».
Ключевым драйвером повышения спроса на технику является объем урожая, который, в целом, имел восходящий тренд, отмечает партнер «НЭО Центра» Александр Ракша.
«Вслед за ростом урожайности закономерно прибавляло и внутреннее производство сельхозтехники. Однако увеличивался и импорт, что не позволяло в полной мере изменить структуру рынка», — добавляет он.
При этом эксперт подчеркивает, что значительная доля нового производства, особенно в стоимостном выражении, приходится на локализованные сборочные производства зарубежных брендов, которые, в свою очередь, полностью зависят от поставок импортных комплектующих.
В России сегодня производится практически любая техника, кроме очень крупной и дорогой, а также специализированной, нишевой, говорит представитель «Текарта». Продажи такой техники исчисляются десятками единиц в год. Например, это самоходные свеклоуборочные, картофелеуборочные комбайны или машины для уборки ягод или винограда. Во всех основных массовых сегментах российские производители присутствуют в той или иной степени. Наиболее полное импортозамещение получается осуществлять в производстве более простой техники, такой как дробилки для кормов, культиваторы, мини-тракторы, плуги, рыхлители, птицеводческое оборудование, бороны и сельхозпогрузчики, соглашается Александр Ракша.
«Основные сложности возникают в более комплексных сегментах производства тракторов, техники для виноградарства и садоводства, свекло- и картофелеуборочных машин, компонентной базы», — добавляет он.
При этом почти в любой отечественной технике есть импортные комплектующие.
«Производители говорят, что будет остро ощущаться нехватка зарубежной гидравлики, мощных двигателей и др. Кроме того, «начинка» российских комплектующих также во многом импортная. Например, все знают о фактическом отсутствии в России своих электронных компонентов», — говорит представитель «Текарта».
По данным Минсельхоза, в 2021 году российские аграрии закупили около 63 тыс. единиц техники, что на 6,7% больше, чем в 2020-м. С начала этого года приобретено более 7 тыс. единиц техники.
Александр Ракша считает, что в себестоимости производства российской техники доля иностранных компонентов и материалов может составлять до 35%.
«Остро ощущается нехватка компонентов гидравлических систем, деталей сложной мехобработки. Также в России не производят электрокомпоненты (фары, датчики) и колесные диски для сельхозтехники; качество подшипников российского производства недостаточно высокое, что является общей проблемой всего российского машиностроения», — перечисляет он.
«В производстве сельхозтехники мы используем итальянские гидравлические системы, некоторые другие элементы, включая высокопрочную сталь для производства рабочих органов погрузчика, — закупаем в Германии и других европейских странах», — делится директор Краснокамского РМЗ Дмитрий Теплов.
С 2003 года предприятие производит кормозаготовительную технику, с 2011-го — навесное оборудование для тракторов.
Сейчас высокопрочную сталь завод уже начал закупать у российских металлургов, а вопрос с гидравликой пока не решен.
«Мы прорабатываем возможность поставки гидравлики из Свердловской области, также будем тестировать компоненты азиатских поставщиков», — рассказал Теплов.
Есть проблема и с поставкой гидроцилиндров.
«Раньше сельхозмашиностроители в основном покупали их в странах Балтии либо на российских производствах, которые использовали европейские комплектующие. Проблема может быть решена за счет запуска производства этих компонентов (хромированных штоков и гильз) в России или перехода на поставки из Турции», — рассуждает Теплов.
А вот, например, шины для резчиков рулонов, которые тоже раньше закупались за рубежом, с недавних пор завод стал приобретать у российского производителя: в стране запустили производство шин нужного диаметра и качества.
Представитель «Текарт» прогнозирует, что в ближайшей перспективе мы увидим снижение выпуска техники, потребители пока также уменьшат покупки из-за неопределенности и волатильность рынков и цен. Однако, учитывая стратегическую значимость отрасли и ее достаточно неплохое текущее состояние, каких-то критических потрясений ожидать не стоит. Тем более, что с течением времени будут настроены новые цепочки поставок.
Конечно, новая реальность внесла коррективы в позитивные прогнозы развития рынка на 2022-2023годы, соглашается Александр Ракша, но любой кризис создает и возможности. Российские производители сельхозтехники, при сохранении уровня господдержки, смогут заместить значительную долю импорта по ряду направлений, уверен он. Отечественные сельхозмашиностроители способны нарастить производство при наличии платежеспособного спроса, потому что сейчас их производственные мощности недозагружены, отмечает «Росспецмаш».
Государство предлагает разные варианты поддержки, Краснокамский РМЗ по возможности пользуется всеми, говорит Дмитрий Теплов.
«Программу 1432 можно считать эффективным способом поддержки как фермеров, так и машиностроителей. Но ей не хватает гибкости. Жесткие условия участия в изменчивых турбулентных экономических условиях создают рамки, в которые невозможно вписаться», — отмечает руководитель предприятия.
Между тем, Ассоциация дилеров сельскохозяйственной техники «АСХОД» недавно направила письмо вице-премьеру Виктории Абрамченко с предложениями по антикризисным мерам поддержки в период санкций и связанных с ними ограничений. Ассоциация предложила распространить режим льготного кредитования на закупки техники и запасных частей на дилеров сельхозтехники по аналогии с действующими льготами для системообразующих организаций АПК и/или их дочерних обществ. Сейчас финансирование компаний, обеспечивающих поставки и сервисное обслуживание высокотехнологичного оборудования для АПК, существенно превышает маржинальность дилерского бизнеса, подчеркивает «АСХОД», поскольку, с одной стороны, поставщики техники переходят на полную предоплату за отгружаемую технику, с другой — банки повышают кредитные ставки.
Ранее правительство выделило 12 млрд руб. на поддержку программы льготного лизинга сельхозтехники. Кроме того, срок уплаты утилизационного сбора за первый-третий кварталы 2022 года для отечественных производителей сельхозтехники, строительно-дорожной и коммунальной техники, а также прицепов к ней перенесен на декабрь. Соответствующее постановление подписал председатель правительства Михаил Мишустин. Решение принято для обеспечения стабильности финансовой деятельности производителей в условиях непростой экономической ситуации и внешних санкций, говорится на сайте кабмина.
(По материалам журнала «Агроинвестор»)