На Колыме вывели собственные сорта картофеля. А еще успешно опробовали новый способ обогащения мерзлой почвы водорослями. Ученые говорят, потенциал у колымского сельского хозяйства огромный — семена свои есть, дешевые удобрения тоже. Но на полках магазинов все равно завозимые овощи. Почему? Искали ответ в беседе с учеными ольского сельскохозяйственного института. О селекции простыми словами, независимости от голландских семян и импортных овощей — в интервью со создателем колымской картошки Галиной Тищенко и создателем северного штамма хлореллы Ильей Чмулевым из ФГБНУ Магаданский НИИСХ.
История вопроса
В поселке Ола есть научно-исследовательский институт сельского хозяйства. С 60-х годов здесь комплексно изучают картофель в условиях Северо-Востока. В 2000-х сотрудники определили семь сортов, которые имеют потенциал выращивания в нашем суровом климате. И начали проводить селекционные исследования. Изучили 120 гибридных комбинаций, подобрали ряд перспективных сортообразцов — чтобы помимо вкуса и внешнего вида, урожайность хорошая была. Стали работать над получением собственных, колымских сортов.
Процесс этот небыстрый, чтобы вывести необходимый сорт, уходит восемь лет, а то и больше. В ольском институте с кропотливой работой справились успешно. За последние годы получили и зарегистрировали три сорта местной селекции: один раннеспелый «Колымский» и два среднеранних сорта — «Зоя» и «Арктика».
Создатель колымской картошки — Галина Тищенко, старший научный сотрудник ФГБНУ Магаданский НИИСХ.
В прошлом году «Колымский» высадили на полях одного фермерского хозяйства. Урожайность великолепная, отмечают ученые. Но успех, считают, не только в адаптированности к холоду коренных колымских клубней, но и в обогащении почвы. И тут в маленьком поселковом институте случился еще один прорыв — хлорелла. Одноклеточная водоросль, которая является биостимулятором. Российскую разработку не только успешно опробовали на колымских полях, но и начали выводить новый стабильный штамм прямо на месте. Эту работу ведет Илья Чмулев, научный сотрудник ФГБНУ Магаданский НИИСХ.
Про картофель
— Для чего нам селекция, если сортов картофеля и так множество?
— Селекция — это выведение новых сортов по заранее выданному направлению. А если проще — отбор. Мы выводим новые сорта, потому что меняется климат, меняются потребности.
— Решили, что нужен новый сорт. После этой идеи что дальше происходит?
— А дальше мы смотрим родительские пары. Допустим, «мама» — раннеспелая, а «папа» — фитофтороустойчивый. То есть полученный в итоге картофель должен быстро созреть и быть устойчив к болезням. Сами мы не можем проводить скрещивание — у нас условия не позволяют, поэтому работаем с институтом ВНИИ картофельного хозяйства имени Лорха. Получим эти семена, посеем и посмотрим, какие «дети» будут. А потом будем отбирать лучших из лучших постепенно.
Главное — это не генная инженерия. Мы не внедряем какие-то участки гена, которые противоестественны или принадлежат другим растениям или животным. Всё идёт методом отбора.
— Мы сейчас про то самое ГМО? Зачем картофелю внедрять ген?
— Например, поедает картошку колорадский жук — страшный вредитель. А если внедрить в ДНК картофеля какой-то ген, который придаст растению неприятный для жука вкус, значит, его нужно будет меньше обрабатывать от вредителей. Но мы не знаем, как этот ген в итоге отразится на клубне и как он повлияет на наш организм.
Классическая селекция более устойчивая и безопасная. Но она проигрывает по времени, конечно.
— А как отбор производится, почему так долго?
— Селекция картофеля на восемь лет рассчитана. Годы бывают разные: сухие, влажные, холодные и так далее. Нужно при всех условиях посмотреть. 10 рядов разного картофеля посадили — ударили заморозки, и часть рядков так и не смогла восстановиться, а другие отросли. Ага, значит, в северных условиях эти гибриды подойдут лучше.
Если технически, то мы сеем семена, выращиваем рассаду, высаживаем эти маленькие сеянцы в поле прямо в бороздки. Засадили четыре сотки — все лето наблюдаем, убираем недоразвитые растения. Потом копаем каждый куст отдельно, от каждого куста отбираем клубень. На следующий год эти клубни сажаем в рядки. Также убираем плохие. Копаем каждый куст отдельно, отбираем уже хороший куст целиком. На следующий год сажаем каждый куст в отдельный ряд. Там уже смотрим по урожайности. Конечно, учитываются болезни и форма, и окраска, и вкус.
И так каждый год мы сокращаем, к восьмому году получаем сорт. Над «Колымским» 12 лет работали селекционно, и потом ещё доработки шли. В 2002 году начали, а зарегистрирован он был в 2019. Всего три сорта вывели.
Получили семян на полгектара, а подразделение у нас не производственное. Поэтому договорились с фермером, чтобы эти сорта высадить на его семеноводческом участке в Клёпке, заодно урожайность оценить.
По «Колымскому» урожайность оказалась чуть ли не 200 центнеров с гектара. Если бы это была товарная посадка, можно было 300-350 центнеров с гектара получить. Это очень хороший, приличный урожай для нашей области. Теперь полученный семенной материал можно распределять по хозяйствам для выращивания.
Дальше мы ведём семеноводческую работу — оздоравливаем сорта. Без наблюдений он вырождается потихоньку. В Голландии широко эта работа ведётся, поэтому они весь мир заполонили семенами.
Они нас подсадили на эту картофельную иглу. А теперь — раз, всё обрубили, а своего-то мало что есть.
А мы вот вышли со своими сортами. И в области они у нас хорошо себя показывают. Если дальше поддерживать эту селекцию, именно в содружестве со всеми, зачем нам эти голландские сорта?
Селекция, биотехнологии — это очень перспективные направления. Тем более, у нас есть большие климатические преимущества.
Колорадского жука нет, картофельной коровки нет. Тли — единичные случаи. То есть всего того, что грозит сельскому хозяйству, нет. У нас такая уникальная зона, что мы можем выращивать здесь оздоровленный картофель для Дальнего Востока, для своей зоны.
— И нам ничем не надо опрыскивать? Получается, колымская картошка может претендовать на титул самой здоровой?
— Не надо ничем опрыскивать. У нас случаи фитофторы, когда ботва чернеет, гниёт, а потом и клубни, бывают крайне редко. Потому что заболевание передаётся только с клубнями. С почвой не передаётся, вымерзает. Картофельные вирусы переносит тля, а у нас этой тли нет.
Это беда всех южных регионов — вирусные болезни. Очень большие деньги тратятся на оздоровление картофеля. А нам ничего этого не надо, у нас чистая зона. И мы получаем свободный от вирусов, от всех болезней семенной материал, которым, если дальше будем размножать, мы можем снабжать весь Дальневосточный регион. И это очень выгодно, потому что семена дорогие.
В условиях нынешних санкций, нам надо делать ставку на свои семена. Используя селекцию, новые биотехнологии, мы можем, как минимум, полностью обеспечивать свой регион.
Про самообеспечение и бизнес-идею для фермеров
— А почему мы себя не обеспечиваем до сих пор?
— Может, дело в закоренелости? Даже на примере биотехнологий: очень сложно внедрять новые технологии, которые в нашей европейской части уже используются повсеместно, — говорит Илья Чмулев. — Весной будем бесплатно раздавать хлореллу населению, чтобы это было массово, чтобы люди об этом знали и дальше передавали в том числе и крупным фермерам.
Мы находимся на побережье. У нас столько рыбных отходов, которые можно в рыбную муку перерабатывать и использовать в качестве удобрения в промышленных масштабах вместо завозимых дорогих минеральных удобрений, ведь не столько дороги удобрения, сколько их завоз.
Если использовать широко наши биоресурсы (рыбную муку, отходы рыбной промышленности, хлореллу), мы сильно сократим затраты на минеральные удобрения.
Плюс есть работа по селекции. И сорта свои. Этот комплекс весь — это вообще золотое дно.
— И это не обойдется дороже привозного картофеля? Так почему тогда у нас этим не пользуются?
— Здесь сельское хозяйство во многом дотационное. С одной стороны, это хорошо, конечно, действует, а с другой стороны, отрицательно. В европейской части нет дотационного сельского хозяйства, — рассуждает Илья. — Соответственно, там идёт полноценная конкуренция. Здесь зачем применять какие-то новые технологии, углубляться в селекцию, взаимодействовать с научными институтами? Свою часть дотаций они, так или иначе, получат. Это, конечно, может действовать отрицательно.
— А как с вами взаимодействовать? Хочет фермер выращивать колымскую картошку, куда ему за ней идти? В институт?
— Это, может быть, через Министерство сельского хозяйства. Мы вывели сорт, мы передали его в хозяйство — всё, на этом функция наша закончилась. Мы занимаемся теперь лишь оздоровлением дальнейшим.
Вообще, по идее, должно быть семеноводческое хозяйство. Оно тоже должно быть государственное, потому что государственная семенная инспекция должна его контролировать. И оттуда сорта уже расходятся по хозяйствам. Такая схема.
— Напрямую у вас нельзя семена заказать? И никакого фонда с семенами у нас нет?
— Мы не занимаемся размножением семян. Фонд нужен для крупного агрохолдинга или фермерского крупного хозяйства. Мы же не можем в таком масштабе предоставить первый стартовый запас. У нас нет таких объёмов, материальной базы, и мы не производственный институт.
— Получается, между вами и КФХ не хватает какого-то еще звена?
— Между нами должно быть семеноводческое хозяйство, которое занимается дальнейшим размножением сортов и передачей их фермерам. Был раньше в Клёпке сортоучасток. Наверно, сочли не целесообразным, у нас же не такие большие площади, как в ЦРС, где сажают по тысяче гектаров.
У нас, возможно, этим может по договорённости заниматься какое-то КФХ, где есть опытный агроном. Производство семян контролирует семенная инспекция, есть свои тонкости, здесь должен быть упор именно на семеноводство, а не вырастить-продать.
Но, с этой точки зрения, Голландия, видите, на этом бизнес построила. Так что семеноводство — направление для фермеров перспективное.
У института есть свой участок отдельный, где ведутся все эти исследования. Но если в промышленных масштабах выращивать, то мы договариваемся с фермерами. А вот сотрудничество с нами — это уже желание фермеров.
КФХ тоже не все хотят рисковать, отдавая часть площади, их понять можно. Здесь решение вопроса может быть в юридическом закреплении обязательств, если частники берут на себя такую функцию, и им это компенсируется, например.
Либо должно быть введение на базе научно-исследовательских институтов дополнительных полей. Но тут встаёт вопрос техники и материальной базы.
Про биотехнологии, плюсы холода и обман огородников
— Ведение сельского хозяйства здесь не сравнить с европейской частью России, но есть у нас перспективное направление — это улучшение почв посредством микробиологического изменения их состава.
Изменить состав микробиологической почвы, а значит изменить состав ее как таковой — это серьёзно. Это может изменить ведение сельского хозяйства в целом.
Илья Чмулев родом из города Волгограда, отучился в Краснодаре по направлению «Биотехнология, биохимия, биофизика», затем в Германии в университете Анхальта. Стал работать с различными учёными, открывать производственные цеха. В Магадан попал по семейным обстоятельствам и заинтересовался — а получится ли внедрить современные биотехнологии в отдаленном северном регионе?
— В европейской части России микробиологический состав почвы отличается, он более богатый, нежели здесь. Поэтому стимулировать микробную почву в Магаданской области — одновременно и сложная задача, и интересная. За рубежом в этих целях используют, в том числе, сухое вещество хлореллы — это одноклеточная водоросль, которая во взаимодействии с почвенным комплексом помогает растениям лучше усваивать питательные вещества. Биостимулятор.
У нас она в сухом виде уже не используется, мы шагнули вперед. Основоположник этого направления — российский ученый Николай Богданов 50 лет назад выделил на водохранилище водный штамм, резко отличающийся от всех тех, которые были до этого. Мы используем эту разработку на Колыме, но за счет того, что здесь почвы холодные и мёрзлые, микробиологическая активность снижена. Материковый штамм действует не так, как в тёплой зоне.
Поэтому мы хотим создать водостойкий штамм, который здесь будет работать в присущих для Магаданской области температурах.
— Вырастить хлореллу возможно только в водоеме?
— Это возможно сделать в лаборатории. У нас есть установки, мы уже приспособили штамм. Сейчас методом классической селекции мы меняем его для того, чтобы получить разновидность, которая будет работать в нашем климате.
Уже испробовали хлореллу на капусте. Сразу было видно, насколько опережают растения, политые хлореллой, те, что не поливали. Масса кочана в два раза превышала на выходе. И это открытый грунт!
Картофель мы уже целенаправленно посадили, чтобы протестировать разные методы: почву проливали хлореллой, клубни и опрыскивали сами растения. Везде есть превышение над контролем, где хлореллу не вносили ни в каком виде.
— Какая методика лучший результат показала? Полив почвы, клубней или опрыскивание?
— Полив под корень. Методом опрыскивания у нас тоже получился результат — 3% урожайности сверху получили. Как это реализовать в промышленных масштабах, надо полумать. Но наши народные умельцы, наверняка, что-то придумают — бочку, форсунки, дозаторы, чтоб поливать под корень.
Получить 22% сверху урожайности — неплохой результат. С учётом того, что себестоимость намного отличается от той, которую продают в магазинах. Да и не фальшивая.
— Хлореллу можно и в обычных магазинах для дачников купить?
— Продается, но это зачастую не хлорелла, а подкрашенная вода. Мы покупали, чтобы отдать на анализ. И цена была порядка 480 рублей за литр. Хлорелла — это живое существо. А если на бутылочке написан срок хранения чуть ли не полгода, простите, без кислорода там получается мёртвая субстанция, которая биологической активностью не обладает.
Всё хорошо то, что сделано на месте и выращено на месте, хоть та картошка, хоть водоросль.
Мы подготовили для хлореллы питательную среду — картофельный сок. В европейской части страны для этого используют отходы спиртовой промышленности, а здесь такого нет, поэтому приспособили под данный регион. Тогда еще урожая нашего картофеля не было, поэтому взяли тот, что был в магазине — привозной.
И вот, оказалось, картофель тоже не всякий пойдёт. Бедная хлорелла не смогла переработать то количество нитритов и нитратов, что содержалось в соке и просто «захлебнулась».
Зато можно проверять картофель на безопасность таким образом.
— А почему именно сок картофеля, это как-то связано с тем, что потом его и поливают водорослью?
— Это никак не связано с тем, что мы потом поливаем картофель ей. Хлорелле просто нужно чем-то питаться, а вода в Магаданской области, можно сказать, практически дистилированная. Здесь нет в таком количестве минеральных веществ. И органики тоже. Поэтому картофельный сок является питанием, на котором она растёт. Раньше использовали настой овса, но это дорого.
Мы же оптимизируем ещё под экономику. Что ещё с этой точки зрения важно для нашего региона — в отличие от европейской части при производстве хлореллы не нужно охлаждать цех.
Для производства ей свет нужен. Мы используем светодиодные излучатели, так или иначе, они всё равно выделяют тепло. На юге в летний период помещение может нагреваться до 40 градусов, она не может в такой температуре существовать.
У нас здесь форточку открыл — температура выровнялась. И не нужно включать тяжёлую сплит-систему, которая тратит огромное количество энергии.
— Раз у нас производство хлореллы требует меньших затрат, может, есть потенциал стать крупнейшим ее производителем?
— Хотя бы для себя. Для наших тепличных комбинатов. Попробовать на их площадях. Здесь речь о нитратах вообще не идёт, а прибавка к урожаю значительная.
— А не умрёт она в почве?
— Мы работаем со штаммом около 6 месяцев, делали тест на заморозку. После также этот штамм культивировался, его можно сохранить и потом размножить опять. Но сохранится ли он в почве после зимы, ещё исследования не проводились.
— А чем до хлореллы вы удобряли почву? И чем, помимо хлореллы, натуральным ее можно удобрить?
— На огороде делаем просто: берем сельдь,которая ежегодно выбрасывается на берег, и высаживаем — картошка, половина селёдки — картошка. И так уже много-много лет. Урожайность отличная. Рыба дает почве много фосфора, калия, микроэлементов, азота.
Кроме того, совет огородникам: любую ёмкость набиваете рыхлой крапивой, заливаете водой — и на солнцепёк. Как перестанет пениться — готово.
Ещё туда неплохо добавить для баланса фосфора примерно на 10 литров раствора 200 мг суперфосфата. И поливать: литр раствора на ведро воды. Бояться сильно минеральных удобрений не стоит, но надо соблюдать меру.
— А навоз еще используют?
— Используют, конечно. Правда, беда в том, что у нас коров практически никто не держит. Свиней тоже после чумы, которая была, истребили.
Да и даже картофель стали меньше сажать — столько заброшенных огородов. Легче купить, считают.
Как-то люди отходят от сельского хозяйства. Очень жалко, особенно в свете последних событий.
Про линию Габерландта, колымскую рожь и батат
— Хотим сейчас попробовать поработать с зерновыми культурами. Когда-то давно сеяли овёс у нас в тундре. По телевизору в конце 70-х еще показывали: как почва оттает на 5 см, начинали сеять овёс. Он хладостойкий. Это же свои корма.
Можно что-то испытать, например, рожь, тритикале, ячмень. Есть такая книжка, называется «За линией Габерландта». О становлении агрономического направления у нас в Магаданской области.
Линия Габерландта — это такая воображаемая линия, как бы параллель, которая проходит в северных широтах. И считалось, что за этой линией уже никакие сельхозкультуры расти не могут. И наша область полностью попадала выше этой линии Габерландта.
То есть, у нас по размышлениям того времени — начала 19 века — здесь ничего вообще не могло расти. А пришли агрономы первые и стали испытывать, и оказалось, что эта линия Габерландта отодвинулась дальше, к Ягодному. А после и там стали выращивать. И в книге также описан успешный опыт выращивания зерновых культур.
Поэтому есть смысл заняться ячменём, овсом, тритикале, рожью.
— Батат не пробовали вырастить?
— Не пробовали. Было бы интересно, но всё-таки холодные почвы у нас. Он у нас не перезимует однозначно и не наберет ту силу, ту сладость, как в материковой части.
Мы здесь во многом будто идем против природы.
Когда к нам приезжают, видят, что у нас много камней на поле и удивляются, как тут что-то растет. А вот как раз на Колыме была отмечена положительная роль этих камней для наших почв: они за день нагреваются, а за ночь отдают это тепло. Аккумуляторами тепла являются.
Поэтому в любом отрицательном надо искать что-то положительное.
(По материалам MagadanMedia)